В молодости Ларисе казалось, что она прочно стоит на ногах. Но рождение больной дочери выбило из-под подошв земную твердь, толкнув в невесомость. Вот уже восемнадцать лет она летела в бездну, не чувствуя опоры, и ждала, когда же, наконец, тело достигнет дна.

Нерадивый папаша Нери – который только назывался папашей, а на деле никогда им не был – отреагировал на её звонок дерзким смешком. «Побегает – вернётся», – фыркнул он в трубку, в очередной раз толкнув Ларису в непроходимую истерику. Неудивительно: Вениамин не видел своих детей двенадцать лет и даже не знал, что Нери не из тех, кто «бегает».

Вениамин не мог поймать её в этом бесконечном падении.

Не стоило вообще напоминать этому эгоисту о себе. Единственное хорошее, что он дал детям за все восемнадцать лет – завидные числовые коэффициенты. И то, как работник органов регистрации, имеющий по закону преимущество на доступ к реестрам. Не как отец.

Лариса яростно заскрипела зубами. Вениамину было проще: генетическое исследование на субмолекулярном уровне подтвердило, что он не виноват в произошедшем. Его хромосомы идеальны: это у Ларисы что-то там не срослось. Поэтому и наградили позорной стрелой между лопатками только её.

Лариса покусывала отросшие ногти, покрытые облупившимся лаком. Израненное сердце захлёбывалось кровью. Выдержать подобное испытание в одиночку ей не дано, как не дано было Вениамину терпеть заботу о безнадёжно больной дочери.

Оставался ещё один человек, которому могло быть не всё равно. Человек, который, без сомнения, мог помочь. Но ответит ли он на звонок? Слишком уж многое перетерпели их отношения.

Выхода не было. Ещё несколько часов, и она потонет в собственной панике, потеряв человеческое обличье.

Рука Ларисы потянулась к мультикоммуникатору, брошенному на обеденном столе.

Едва электронные часы над зданием штаба ФСО показали восемь утра, к центральному входу подлетела, как торпеда, женщина средних лет. В распахнутом плаще она выглядела в толпе белой вороной. Да и крупные мурашки, покрывающие смуглую кожу незнакомки, подтверждали, что от промозглого ноябрьского холода эфемерное одеяние не спасает. Облупившийся красный лак на ногтях добавлял хаотичному образу незнакомки небрежности.

Город за спиной женщины улыбался новому утру, но она, судя по всему, не разделяла эту нечаянную радость. Нелепые зеркальные очки закрывали её глаза. Впрочем, по болезненной красноте опухших щёк и без этого можно было догадаться, что она прорыдала как минимум сутки.

И откуда она свалилась такая странная?

Прошаркав подошвами по тропке, вымощенной плиткой, гостья остановилась у проходной. Закрытые двери преградили путь, подобно стражам. Промедлив несколько секунд, женщина придавила большим пальцем кнопку вызова видеокоммуникатора.

– Доброе утро, – на экране появилось лицо пожилой женщины. – Вам назначено?

Гостья закусила растрескавшуюся губу. Две крупные пряди каштановых волос выбились из пучка и теперь колыхались по бокам лица, покоряясь дыханию осеннего ветерка.

– Я была у вас вчера, – пояснила она с наигранной слащавой робостью. – Писала розыскную заявку. Ответа до сих пор нет. На звонки в общем отделе не отвечают. Пожалуйста, пустите меня к ведущему специалисту.

– Вам назначено? – повторила вопрос женщина. Она будто бы не слышала отчаянных разъяснений. Работа у неё такая: быть машиной.

– Н-нет, – пробормотала визитёрша. – Но поймите меня правильно… Не начинайте скандал.

– Приём ведётся только по предварительной записи, – прокаркала женщина с экрана.

– Слушайте, – в голосе гостьи расцветали истерические нотки, – я – представительница средств массовой информации! И ваш ведущий специалист Вэл 834 давно знаком мне. Сколько раз он давал интервью для изданий, в которых я трудилась – не счесть! Сколько раз мы опровергали грязные слухи о ФСО с его подачи. Пожалуйста, впустите меня!

– СМИ не давали запроса на пропуск своего сотрудника, – холодно отчеканил динамик видеокоммуникатора.

– Мне нужен ведущий специалист! – рявкнула гостья. – Если из-за Вас у вашего работодателя возникнут проблемы, Вы долго здесь не задержитесь. А у меня достаточно связей, чтобы это устроить!

– Хорошо. Ждите, – сдалась, наконец, работница пропускного пункта. Судя по интонациям её голоса, не очень-то она и верила незнакомке.

Экран погас, превратившись в чёрный прямоугольник. Хрипло выдохнув, женщина откинулась на стену. Беднягу шатало и трясло. Проходящие мимо горожане, наверняка, задавались шальной мыслью о том, что она пьяна. Лучше б было так…

Достав из сумочки одноразовый платок, незнакомка подняла очки и тщательно вытерла лицо.

Тихий треск коммуникатора растворился в гудении оживающих автострад. Экран озарила вспышка, высветив лицо немолодого мужчины.

– О, Маргарита 668, – начал он первым, едва его глаза заметили гостью. – Рад видеть тебя. Жаль, что такими судьбами.

– Жаль, – отрезала Маргарита, снова пряча глаза за стёклами очков. Слёзы превратили её и без того небольшие глаза в заплывшие багровые щелки. – Ты понимаешь, почему я здесь, Вэл. Я всего лишь хотела узнать, почему так долго нет ответа.

– Мы делаем всё возможное, – кивнул Вэл, отводя взор. – Ты узнаешь обо всём первая, что бы ни случилось. Я в долгу перед тобой. Я же обещал.

Маргарита задохнулась утренним воздухом. Лицо её застыло, как маска и налилось зеленоватой бледностью.

– Всё повторяется?! – прокричала она, наклоняясь к коммуникатору, словно собеседник услышит лучше. – Как и в прошлый раз?! Скажи мне, Вэл, просто скажи!

– Маргарита, в этот раз всё не так просто, – мужчина скривился. – Прошу, держи себя в руках, и слушай молча. Я не могу тебе ничего сказать. Но, по крайней мере, я уверен, что ничего твоей дочери не угрожает. Я имею в виду опасность в том аспекте, в котором ты привыкла думать.

– Как ты можешь говорить такое?! – Маргарита в отчаянии схватила себя за волосы. – Ты ведь, как никто другой, знаешь, что нам пришлось пережить! И теперь всё идёт по тому же сценарию! Моей девочки нет дома третьи сутки! Как я должна себя вести?!

– Прилично, – парировал Вэл, – прежде всего.

– Ваше молчание убивает меня! – прокричала Маргарита, захлёбываясь всхлипами. – Я подумываю уже сделать вам разнос на целый газетный разворот!

– Кого ты обманываешь, Маргарита? – собеседник криво ухмыльнулся. – Ты давно уже не работаешь в «Вечернем Иммортеле».

– Не работаю, но связи остались, – Маргарита обиженно шмыгнула носом. – Ты понимаешь, Вэл, что я так просто не отстану от тебя?! Я консультировалась с юристом, и знаю, что имею право на всю доступную информацию о дочери, за исключением государственной тайны.

– С тобой всегда было трудно найти общий язык, – Вэл хлопнул себя ладонью по лбу.